Общество,
30.06.2022 07:30
«Команда поступила очень сверху»: в Ростове обвиняемый записал угрозы следователя на диктофон
Леонид и Наталья Геллеры. Фото: архив Блокнота
Читайте также:
- В Батайске пять дней пытаются поймать крокодила (29.06.2022 21:36)
- Депутат Госдумы Хинштейн обратился в Генпрокуратуру после конфликта чиновника и журналиста «Блокнот Ростов» (29.06.2022 18:00)
- Власти Ростова предложили перенести остановку на «Верхнем Темернике» на несколько метров (29.06.2022 16:55)
- В Ростове вместо «горздрава» создадут новое управление (29.06.2022 19:05)
- Уволился главный архитектор Ростовской области Игорь Далаксакуашвили (29.06.2022 15:30)
Ростовский программист стал жертвой заказного уголовного дела и смог записать откровенный разговор со следователем, который шантажом и угрозами заставил супружескую пару себя оговорить. Экспертиза подтвердила подлинность записи, поэтому следователи и прокуроры по очереди спасают болтливого коллегу, усиливая давление на слишком умного обвиняемого и пытаясь завершить заказное дело.
О деле Леонида Геллера «Блокнот Ростов» писал два с половиной года назад. Если коротко: супруги в частном порядке давали деньги в долг предпринимателям под залог недвижимости. Закон не нарушали, проценты были куда меньше тех, что платят клиенты микрокредитных организаций. С теми, кто не смог вовремя расплатиться, дела решались полюбовно — залоги продавались, из суммы вычиталось положенное. Но в 2014–2015 годах Геллер неосмотрительно связался с профессиональными заемщиками — есть такая категория любителей красивой жизни с незамысловатым набором схем: взял в долг под залог, деньги не вернуть, договор оспаривать можно годами, ссылаясь на норму о невозможности отчуждения единственного жилья. В случае с супругами Геллер речь шла сразу о трех должниках, которые, как позже выяснилось, имели большой опыт в таких делах.
Так, в субботу 18 мая 2019 года в 5.30 утра к Геллерам постучали в дверь.
— Обыск продолжался несколько часов, вызвать адвоката мне не дали, забрали компьютеры и телефоны у меня, у жены и дочери-школьницы. Я пытался протестовать, тогда мне предложили проехать в отдел полиции № 3 и решить все вопросы там. Так в 11 часов я оказался в кабинете следователя, жену изолировали в другой комнате, — вспоминает Леонид Геллер.
Забегая вперед, следует сказать, что по всем пунктам обвинения Геллеры позже были оправданы Кировским судом, но районная прокуратура отказалась это признать: решение суда было опротестовано, а само дело отправлено на новое рассмотрение.
Краеугольным камнем этой истории стала аудиозапись, которую Леонид Геллер смог сделать, находясь на допросе у следователя ОП № 3 — Долганова Айса Аркадьевича.
Из записи разговора недвусмысленно следует, что семейную пару буквально принудили оговорить себя по приказу неназванного заказчика. Подлинность аудиозаписи подтверждена экспертизой, которую назначил следственный комитет. На ней Айс Аркадьевич совершенно спокойно рассуждает о принципах устройства системы правосудия в России и предлагает попавшим в западню Геллерам признаться в том, чего они не совершали. А именно: в том, что они давали людям деньги в долг, заранее зная, что те им долг не вернут, и в расчете заполучить впоследствии объекты залога, стоимость которых превышала размеры займа.
«Леонид Альбертович, в общем какая у нас ситуация. Сейчас вас задерживаем. Да. На 48 часов. И в зависимости от того, какие у меня вы сейчас дадите показания, будет определяться последующая мера. То есть о чем говорю, что мы выходим уже на 159-ю, и либо вы даете признательные показания, как вы это всё осуществили, и тогда мы в последующем выходим на домашний арест», — на аудиозаписи, которая есть в распоряжении редакции, следователь Долганов откровенно признается, что у него нет никаких доказательств вины Геллеров, и, чтобы добыть эти доказательства (признательные показания), он шантажирует немолодого и не самого здорового мужчину заключением в камеру и его, и его жены, и недавно перенесшего операцию на сердце сына. — Я вас задерживаю, но задерживаю только на 48 часов. В изоляторе временного содержания. И потом, в зависимости от того, какие показания вы мне сейчас дадите, будет определяться, какая мера, с какой мерой я буду выходить в суд».
Ошеломленный Геллер пытается уточнить, в чем же именно он должен признаться. Долганов продолжает давить (далее цитирование по тексту экспертизы аудиозаписи):
«Долганов: Задерживаем вас, вашу супругу тоже задерживаем, и точно также избираем такую же меру, как и вам. В общем такая вот ситуация. И в зависимости опять же от показаний, которые вы сейчас дадите, будет определяться последующий процессуальный статус вашего сына. То есть останется ли он в деле свидетелем, или же перейдет… или же изменит процессуальный статус. В общем, ситуация примерно такая.
Геллер: То есть, если говорить простым языком, я должен дать показания о том, что я не делал, а иначе сына посадят?
Долганов: Ну, посадят или нет — то будет решать суд.
Геллер: Ну, я как бы в общем говорю.
Долганов: Ну, в общих чертах — да.
Геллер: Так в чем я должен признаться?
Долганов: Вы должны будете рассказать, каким образом получалось так, что большое количество людей не отвечало по обязательствам по заключенным между вами договорам займа.
Геллер: Я-то откуда знаю! А в банках не ещё хуже?
Долганов: В общем, такая вот ситуация.
Геллер: Вы же отлично всё понимаете. Я добавить ничего не могу.
Долганов: На самом деле, Леонид Альбертович, сказать по правде, я действительно понимаю. Но обстоятельства сложились так, как они сложились сверху. На тех условиях, которые есть. Поэтому либо вы признаёте 159-ю, с вашей супругой, тогда суд вам изберет домашний арест. Или же не признаёте, и тогда будет стража. Тогда будет стража, и ваш сын изменит процессуальный статус».
Далее по ходу разговора Леонид Геллер пытается объяснить следователю Долганову схему своей работы, называет фамилии заемщиков, с которыми он успешно работал на протяжении нескольких лет и у которых не было к нему претензий. Но полицейский, словно не слыша его, продолжает требовать признаться в совершении крупного мошенничества (ч. 4 ст. 159 УК РФ), намекая на бессмысленность сопротивления.
— Государственная машина — это … может, это не совсем корректно, исполняется, как дикие звери. Сопротивляться и начинать пытаться от неё убежать — она еще больше свирепеет, — говорит Долганов. — Оправдательных приговоров, впоследствии в суде даже нет одного процента, 0,03 наверное. То есть, из многих десятков тысяч дел.
Из разговора понятно, что никаких весомых доказательств вины Геллеров нет. Впоследствии суд пришел к такому же выводу. Но, судя по репликам, перед следователем Долгановым не стояла задача найти истину. Задача была — отправить за решетку еще одного «крупного мошенника». Инструмент шантажа — арест и камера для всей семьи, включая перенесшего операцию сына.
— Помещение в СИЗО — не как исключительный способ изолировать подозреваемого, вина которого очевидна, а как мера давления на человека, доказательства вины которого отсутствуют — довольно распространенный в России метод давления на подозреваемых: посидит, подумает, испугается и признается. Иногда признаются даже в том, чего не совершали. Но этот прием имеет обратную сторону — если человека в период следствия зря держали в тюрьме, ему положено возмещение от государства, а следователю и прокурору — неприятности. Поэтому, пойдя на такой шаг, следователь потом вынужден «дожимать» дело до обвинительного приговора — пусть даже условное наказание, пусть хоть штраф — лишь бы был приговор. Тогда никто его не упрекнет за помещение человека в СИЗО. Про такую незаконную практику люди знают, поэтому часто подозреваемые ломаются и поддаются на угрозы. Тем более, когда речь идет о здоровье близких людей, — говорит адвокат Денис Сергеевич Ващенко. — Доказать эти угрозы в суде практически невозможно, тем уникален случай Геллеров — им удалось. И поэтому давление на них усилилось многократно.
На аудиозаписи угрозы в адрес Геллера слышны отчетливо, следователь даже объясняет причины своей настойчивости — «команда сверху».
— В случае, если Леонид Альбертович сотрудничает со следствием, то в суде будет домашний арест. Если нет, то изберется стража. Наталье Лазаревне и Леониду Альбертовичу. В случае, если будет избираться стража, изменится процессуальный статус и Ильи Леонидовича, которому также будет в последующем избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, — в очередной раз повторяет следователь свое предложение и объясняет: — Команда поступила очень сверху. С самого верху. Поэтому ситуация в общем такая.
И, демонстрируя возможности манипулировать собранными доказательствами по своему усмотрению, объясняет суть предложения подошедшему позже адвокату:
— Если Леонид Альбертович будет готов сотрудничать с органами предварительного следствия, то вы увидите одно привлечение (постановление о привлечении к уголовной ответственности). Если не готовы, увидите другое.
Экспертиза, проведенная экспертами государственного экспертного учреждения ГУ ЮРЦСЭ Министерства юстиции РФ, подтвердила, что в действиях следователя содержатся признаки побуждения Леонида Геллера к даче признательных показаний путем угрозы заключить под стражу его самого и его семью.
Но все попытки привлечь следователя Долганова к ответственности не привели ни к чему: Следственный комитет методично отказывает в возбуждении уголовного дела в отношении следователя, с чем всегда соглашается районная прокуратура. А потом следком отменяет собственное постановление и принимает новое точно такое же, с которым опять соглашается прокуратура района.
И пока межведомственный футбол продолжается, оправдательный приговор супругов Геллер отменен, дело отправлено на повторное рассмотрение, а главным аргументом стороны обвинения остаются все те же фальшивые признательные показания, которые Леонид Геллер и его супруга подписали, опасаясь за жизнь и здоровье сына.
Катерина Матвеева
Присылайте свои новости, фото и видео на номер +7 (938) 107-87-80 (Telegram, WhatsApp). Звоните, если попали в сложную ситуацию и не получили помощи от чиновников.
О деле Леонида Геллера «Блокнот Ростов» писал два с половиной года назад. Если коротко: супруги в частном порядке давали деньги в долг предпринимателям под залог недвижимости. Закон не нарушали, проценты были куда меньше тех, что платят клиенты микрокредитных организаций. С теми, кто не смог вовремя расплатиться, дела решались полюбовно — залоги продавались, из суммы вычиталось положенное. Но в 2014–2015 годах Геллер неосмотрительно связался с профессиональными заемщиками — есть такая категория любителей красивой жизни с незамысловатым набором схем: взял в долг под залог, деньги не вернуть, договор оспаривать можно годами, ссылаясь на норму о невозможности отчуждения единственного жилья. В случае с супругами Геллер речь шла сразу о трех должниках, которые, как позже выяснилось, имели большой опыт в таких делах.
Так, в субботу 18 мая 2019 года в 5.30 утра к Геллерам постучали в дверь.
— Обыск продолжался несколько часов, вызвать адвоката мне не дали, забрали компьютеры и телефоны у меня, у жены и дочери-школьницы. Я пытался протестовать, тогда мне предложили проехать в отдел полиции № 3 и решить все вопросы там. Так в 11 часов я оказался в кабинете следователя, жену изолировали в другой комнате, — вспоминает Леонид Геллер.
Забегая вперед, следует сказать, что по всем пунктам обвинения Геллеры позже были оправданы Кировским судом, но районная прокуратура отказалась это признать: решение суда было опротестовано, а само дело отправлено на новое рассмотрение.
Краеугольным камнем этой истории стала аудиозапись, которую Леонид Геллер смог сделать, находясь на допросе у следователя ОП № 3 — Долганова Айса Аркадьевича.
Из записи разговора недвусмысленно следует, что семейную пару буквально принудили оговорить себя по приказу неназванного заказчика. Подлинность аудиозаписи подтверждена экспертизой, которую назначил следственный комитет. На ней Айс Аркадьевич совершенно спокойно рассуждает о принципах устройства системы правосудия в России и предлагает попавшим в западню Геллерам признаться в том, чего они не совершали. А именно: в том, что они давали людям деньги в долг, заранее зная, что те им долг не вернут, и в расчете заполучить впоследствии объекты залога, стоимость которых превышала размеры займа.
«Леонид Альбертович, в общем какая у нас ситуация. Сейчас вас задерживаем. Да. На 48 часов. И в зависимости от того, какие у меня вы сейчас дадите показания, будет определяться последующая мера. То есть о чем говорю, что мы выходим уже на 159-ю, и либо вы даете признательные показания, как вы это всё осуществили, и тогда мы в последующем выходим на домашний арест», — на аудиозаписи, которая есть в распоряжении редакции, следователь Долганов откровенно признается, что у него нет никаких доказательств вины Геллеров, и, чтобы добыть эти доказательства (признательные показания), он шантажирует немолодого и не самого здорового мужчину заключением в камеру и его, и его жены, и недавно перенесшего операцию на сердце сына. — Я вас задерживаю, но задерживаю только на 48 часов. В изоляторе временного содержания. И потом, в зависимости от того, какие показания вы мне сейчас дадите, будет определяться, какая мера, с какой мерой я буду выходить в суд».
Ошеломленный Геллер пытается уточнить, в чем же именно он должен признаться. Долганов продолжает давить (далее цитирование по тексту экспертизы аудиозаписи):
«Долганов: Задерживаем вас, вашу супругу тоже задерживаем, и точно также избираем такую же меру, как и вам. В общем такая вот ситуация. И в зависимости опять же от показаний, которые вы сейчас дадите, будет определяться последующий процессуальный статус вашего сына. То есть останется ли он в деле свидетелем, или же перейдет… или же изменит процессуальный статус. В общем, ситуация примерно такая.
Геллер: То есть, если говорить простым языком, я должен дать показания о том, что я не делал, а иначе сына посадят?
Долганов: Ну, посадят или нет — то будет решать суд.
Геллер: Ну, я как бы в общем говорю.
Долганов: Ну, в общих чертах — да.
Геллер: Так в чем я должен признаться?
Долганов: Вы должны будете рассказать, каким образом получалось так, что большое количество людей не отвечало по обязательствам по заключенным между вами договорам займа.
Геллер: Я-то откуда знаю! А в банках не ещё хуже?
Долганов: В общем, такая вот ситуация.
Геллер: Вы же отлично всё понимаете. Я добавить ничего не могу.
Долганов: На самом деле, Леонид Альбертович, сказать по правде, я действительно понимаю. Но обстоятельства сложились так, как они сложились сверху. На тех условиях, которые есть. Поэтому либо вы признаёте 159-ю, с вашей супругой, тогда суд вам изберет домашний арест. Или же не признаёте, и тогда будет стража. Тогда будет стража, и ваш сын изменит процессуальный статус».
Далее по ходу разговора Леонид Геллер пытается объяснить следователю Долганову схему своей работы, называет фамилии заемщиков, с которыми он успешно работал на протяжении нескольких лет и у которых не было к нему претензий. Но полицейский, словно не слыша его, продолжает требовать признаться в совершении крупного мошенничества (ч. 4 ст. 159 УК РФ), намекая на бессмысленность сопротивления.
— Государственная машина — это … может, это не совсем корректно, исполняется, как дикие звери. Сопротивляться и начинать пытаться от неё убежать — она еще больше свирепеет, — говорит Долганов. — Оправдательных приговоров, впоследствии в суде даже нет одного процента, 0,03 наверное. То есть, из многих десятков тысяч дел.
Из разговора понятно, что никаких весомых доказательств вины Геллеров нет. Впоследствии суд пришел к такому же выводу. Но, судя по репликам, перед следователем Долгановым не стояла задача найти истину. Задача была — отправить за решетку еще одного «крупного мошенника». Инструмент шантажа — арест и камера для всей семьи, включая перенесшего операцию сына.
— Помещение в СИЗО — не как исключительный способ изолировать подозреваемого, вина которого очевидна, а как мера давления на человека, доказательства вины которого отсутствуют — довольно распространенный в России метод давления на подозреваемых: посидит, подумает, испугается и признается. Иногда признаются даже в том, чего не совершали. Но этот прием имеет обратную сторону — если человека в период следствия зря держали в тюрьме, ему положено возмещение от государства, а следователю и прокурору — неприятности. Поэтому, пойдя на такой шаг, следователь потом вынужден «дожимать» дело до обвинительного приговора — пусть даже условное наказание, пусть хоть штраф — лишь бы был приговор. Тогда никто его не упрекнет за помещение человека в СИЗО. Про такую незаконную практику люди знают, поэтому часто подозреваемые ломаются и поддаются на угрозы. Тем более, когда речь идет о здоровье близких людей, — говорит адвокат Денис Сергеевич Ващенко. — Доказать эти угрозы в суде практически невозможно, тем уникален случай Геллеров — им удалось. И поэтому давление на них усилилось многократно.
На аудиозаписи угрозы в адрес Геллера слышны отчетливо, следователь даже объясняет причины своей настойчивости — «команда сверху».
— В случае, если Леонид Альбертович сотрудничает со следствием, то в суде будет домашний арест. Если нет, то изберется стража. Наталье Лазаревне и Леониду Альбертовичу. В случае, если будет избираться стража, изменится процессуальный статус и Ильи Леонидовича, которому также будет в последующем избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, — в очередной раз повторяет следователь свое предложение и объясняет: — Команда поступила очень сверху. С самого верху. Поэтому ситуация в общем такая.
И, демонстрируя возможности манипулировать собранными доказательствами по своему усмотрению, объясняет суть предложения подошедшему позже адвокату:
— Если Леонид Альбертович будет готов сотрудничать с органами предварительного следствия, то вы увидите одно привлечение (постановление о привлечении к уголовной ответственности). Если не готовы, увидите другое.
Экспертиза, проведенная экспертами государственного экспертного учреждения ГУ ЮРЦСЭ Министерства юстиции РФ, подтвердила, что в действиях следователя содержатся признаки побуждения Леонида Геллера к даче признательных показаний путем угрозы заключить под стражу его самого и его семью.
Но все попытки привлечь следователя Долганова к ответственности не привели ни к чему: Следственный комитет методично отказывает в возбуждении уголовного дела в отношении следователя, с чем всегда соглашается районная прокуратура. А потом следком отменяет собственное постановление и принимает новое точно такое же, с которым опять соглашается прокуратура района.
И пока межведомственный футбол продолжается, оправдательный приговор супругов Геллер отменен, дело отправлено на повторное рассмотрение, а главным аргументом стороны обвинения остаются все те же фальшивые признательные показания, которые Леонид Геллер и его супруга подписали, опасаясь за жизнь и здоровье сына.
Катерина Матвеева
Присылайте свои новости, фото и видео на номер +7 (938) 107-87-80 (Telegram, WhatsApp). Звоните, если попали в сложную ситуацию и не получили помощи от чиновников.
Наш сайт в соцсетях: Одноклассники, ВКонтакте, Telegram, Дзен.
