Общество, сегодня, 12:00

«Театр – не колбаса»: разговор с режиссером и директором «Линий» о том, что делает искусство живым

Фото Глеба Сибилева

Театр «Линии» — одна из самых необычных культурных точек Ростова. Спектакли можно и нужно снимать на камеру. Здесь интерактивные декорации и современный взгляд на искусство показывают, что театр – это не скучно.

О сложностях в жизни «Линий» , почему камерная сцена ближе зрителю и в чем сила искусства, «Блокнот Ростов» поговорил с режиссером Андреем Бахаревым и директором и учредителем театра Сергеем Зуевым.

С чего началась ваша работа в «Линиях»? Что было для вас самым сложным?

– Началось все с Донской, где мы сделали наш первый спектакль «Морфий». Потом, через несколько лет, плавным образом это перетекло в то, что мы приобрели здание, в котором открылся театр «Линии», и там мы начали работать. Самым сложным? Не знаю, не сложно, когда нравится. Иногда бывает, конечно, трудно, но я бы не оставался, если бы мне было бы сложно, – рассказал Андрей Бахарев.

– Самое сложное – это работать с конфликтными зрителями. У нас есть театральный этикет, который предусматривает закрытие двери в момент начала спектакля. Есть зрители, которые опаздывают на 20 минут. Это очень сложно, когды ты развиваешь искусство на свои средства, у нас большая команда людей, которые работают из любви к искусству. Это действительно самое сложное. А вот сам процесс вызывает только вдохновение и радость, – добавил Сергей Зуев.

– Проблема в том, что у нас маленький зал. Большинство спектаклей – камерные. И когда вдруг посреди спектакля зритель начинает заходить, он должен найти свое место, сесть, обязательно прокомментирует это. Поэтому мы приняли решение, что мы просто начинаем спектакль и закрываем дверь в театр, не пуская тех, кто опоздал. Часто разборки с такими зрителям происходят. Он начинает разговаривать с тобой, общаться, пытаться выяснить: «Почему не пустили, мы же купили билеты». У меня в эти моменты возникает обида. Отношение такое, будто купили не билет в театр, не билет как путь к тому, чтобы как-то измениться, подумать, что-то сделать для себя. А как будто купили колбасу с хлебом, ты половину колбасы не отдал и зритель начинает возмущаться: «Отдайте половину колбасы, я же все-таки пришел», – объясняет Андрей.

Спектакль «Морфий». Фото из социальных сетей театра

Как вы опишете своего зрителя?

– Зритель 30+, со средним заработком. Я сам из Екатеринбурга, для меня большой минус, что здесь, в Ростове, молодежь не ходит в театр. В основном, в театр ходят люди, которые прошли становление, уже начали зарабатывать деньги, у них появилось время. Хороший зритель, очень-очень положительный, чем отличается от Екатеринбурга. Он более горячий, более эмоциональный, наверное, более открытый, больше может проявить себя, – описывает Андрей.

– Мне кажется, к нам идут, в первую очередь, любопытные зрители, которые ищут эксперимента, ищут новых форм, хотят посмотреть на что-то новое. Например, на спектакле «Морфий» зритель собирается вокруг стеклянного купола, как у костра, – добавляет Сергей.

Как вы определяете успешность работы театра?

– Есть такой студенческий фестиваль в Москве – «Твой шанс». Мне кажется, это самый ведущий фестиваль во всей России, он происходит на базе ГИТИСа. Мы поехали туда и сыграли «Головлевы», взяли Гран-при. За все годы существования фестиваля Гран-при не получали региональные институты, поэтому это была, конечно, большая победа. Наверное, в большинстве своем, как раз-таки из-за команды «Линий», которая очень много усилий приложила к тому, чтобы победить, – рассказал Андрей Бахарев.
– Еще наш спектакль «Это Любовь» был оценен Золотой маской и вошел в 100 лучших спектаклей, произведенных в 22-м и 23-м году, – дополнил Сергей.

Спектакль «Головлевы». Фото из социальных сетей театра

Камерный формат – осознанный выбор с целью сблизиться со зрителем или вынужденная мера из-за бюджета?

– Я просто и не работал никогда на большой сцене, у меня еще не было такого опыта. Но вообще, когда я сам смотрю спектакль, мне почему-то больше импонирует все-таки маленькое пространство, камерное. Мне кажется, это гораздо честнее, потому что совсем другие ноты задеваются, все по-другому. Вы будто собираетесь в маленькой комнате, чтобы обсудить какую-то важную, волнующую вас проблему. А большой зал как будто сразу обязывает на какое-то большое яркое высказывание. Мне больше нравится камерное, но это не значит, что я бы не хотел поработать с большой сценой. Пока нет такой возможности, к сожалению, – делится режиссер.

Как вы оценили ростовские театры, когда приехали к нам?

– В Ростове ситуация меня удивила после того, что я видел в Екатеринбурге, Москве, Питере, Новосибирске, – признается Андрей.

Кажется, что все тут устарело?

– Я не оцениваю спектакль по принципу «О, а тут по-новому что-то придумали». Я оцениваю, живой это организм или не живой. Мне кажется, и так мало театров, а еще и большинство из них мертвые, к сожалению. Почему я все-таки выбрал остаться в «Линиях», хотя, казалось бы, более понятная и стабильная ситуация могла бы быть в государственном театре. Но, мне кажется, что в современном мире и современной театральной ситуации государственные театры вообще потеряли свой шанс на существование, потому что все очень вяло, очень уныло, предсказуемо, понятно и очень лениво. В Москве и в Питере, Новосибирске, Омске, в Перми есть проявления хороших государственных театров, но, к сожалению, это единицы среди тысяч театров, в которые вливаются просто какие-то бешеные деньги, которые непонятно на что потрачены. Иногда бывают такие большие бюджеты постановок, а там просто что-то сумасшедшее происходит, это невозможно смотреть, – считает Андрей.

Вам кажется, что это не имеет отношения к искусству, к творчеству?

– Конечно, вообще никакого не имеет отношения к творчеству. Творчество – это какой-то поиск, это что-то живое. Поэтому мы здесь и остаемся, это одна из основных причин. Так сложилось в моей жизни, что я не в своем родном городе это делаю. Я это делаю в городе, в который я приехал. Но я Ростов полюбил. Мне очень нравится то, что мы делаем в «Линиях» и, мне кажется, это очень важная миссия.
Мне очень нравится, когда люди приходят первый раз к нам в театр, особенно мужчины. Потому что они ходят редко. И когда мужчина выходит с нашего спектакля, я по его глазам понимаю, что он еще не раз придет в театр, он для себя открыл этот мир. В этот момент я думаю: «Как классно! Взрослый мужчина, которого жена заставила прийти в театр, вдруг понял, что театр – это не то, что ему показывали в школе, где он сидит с ума сходит». Как мне кажется, в театре должно быть интересно. Он может быть разным, но это должно быть интересно.
Если человек приходит, ему нравится, и он не хочет уйти через пять минут после начала – для нас это показатель того, что мы сделали все правильно. Мне кажется, это какая-то важная вещь для города и для нас, в частности, – пояснил Андрей Бахарев.

Спектакль «Лысая певица». Фото из Телеграм-канала театра

Каким вы видите будущее «Линий»?

– В частном театре есть некая нестабильность. Очень большое желание, чтобы следующий день случился у театра, в отличие от государственного. Там ты точно понимаешь, что следующий день случится, что бы ни произошло. А тут… Станиславский, например, говорил, что театр существует пять лет. Вот что будет через пять лет? А вдруг зрителям резко перехочется ходить к нам в театр? Может, спектакль вдруг не получится, несмотря на все усилия? Всякое может произойти, и предугадать это невозможно, – рассуждает режиссер.

Видео Глеба Сибилева

Елизавета Титова

Наш сайт в соцсетях: Одноклассники, ВКонтакте, Telegram, Дзен.