Общество, 31.07.2025 15:00

Гиляровский на Дону: как король репортажа работал во время холеры в Ростове и отдыхал в Новочеркасске

Здесь ему посоветовали верное средство от хвори. Коллаж: «Блокнот Ростов»

В 1892 году в Донской области, а ныне Ростовской, бушевала эпидемия холеры, которая пришла из Индии. Это был самый тяжелый год – от холеры страдали жители 656 населенных пунктов. Из 38366 заболевших умерли 18557 человек. Описать страшный холерный очаг прибыл передовой корреспондент того времени Владимир Гиляровский, который очень любил вольный Дон и писал поэму о Стеньке Разине.

Король репортажа, он же Владимир Гиляровский, был известен мастерством и правдивостью, он уже видел холеру и в других городах. Именно поэтому редактор «Русских ведомостей» сослал Гиляя на Дон.

— В июле я выехал на Дон. За Воронежем уже стала чувствоваться холера. Наш почти пустой скорый поезд встречал по пути и перегонял на станциях санитарные поезда с окрашенными в белую краску вагонами, которые своим видом наводили панику, — писал Владимир Гиляровский.

В Таганроге начальник полиции решал вопрос с приближающейся холерой. В 1892 году полицмейстер дал указания по профилактике от опасного заболевания в газете. Фото: ДГПБ (Донская государственная публичная библиотека)

Как отмечал корреспондент, на особенно глухих станциях он слышал от местных жителей, что холеру развозят специально, чтобы морить народ. К слову, 133 года назад ехать в поезде было не очень весело, да и стояла аномально жаркая погода, как и сейчас на Дону.

На особенно опасных станциях Гиляровский и его провожатый калмык спали в степях, спасаясь тем самым от холеры и бактерий.

— Все время жара была страшная. В редких хуторах и станицах не было разговора о холере, но в некоторых косило десятками, и во многих даже дезинфекция не употреблялась: халатность полная, мер никаких, – писал Гиляровский.

Фото из книги "Ростов-на-Дону. Страницы истории (1749-2009)" ООО "Омега Принт" 2009 г.

Некоторые случаи холеры разбивали жителей в городе и калмыков в степях молниеносно. Все это Гиляровский окрестил как «холерные ужасы». Чтобы не заболеть «чумой», провожатый калмык-казак надел на московского репортера медь на голое тело.

— Когда я уже был готов к отъезду, старый казак надел мне на шею большой медный крест на шелковом гайтане.

— Против холеры первое средство — медь на голом теле… Старинное средство, испытанное! [Теперь, когда я уже написал эти строки, я рассказал это моему приятелю врачу-гомеопату, и он нисколько не удивился. У нас во время холеры как предохранительное средство носили на шее медные пластинки. Это еще у Ганнемана есть.]

Вспомнил я, что и старые бурлаки во время холеры в Рыбинске носили на шее и в лаптях, под онучами, медные старинные пятаки, — вспоминал в своих заметках Гиляровский и после этот амулет от хвори не снимал.

Картина «Бурлаки на Волге», Илья Репин Фото: РУВИКИ.Медиа

А также решил он, что про секретное лекарство должны знать все, и отправил редактору заметку об этом. Заметка «Средство от холеры» была напечатана, но по цензурным условиям ни о Донской области, ни о корреспонденте «Русских ведомостей» не упоминалось, а было напечатано, что «редактор журнала „Спорт“ В.А. Гиляровский заболел холерой и вылечился калмыцким средством: на лошади сделал десять верст галопа по скаковому кругу — и болезнь как рукой сняло».

После заметка о медном кресте появилась в «Петербургском листке», а также в нескольких иностранных газетах – что приятно удивило Гиляя: «Так тогда заграница интересовалась холерой!»

Заметка от 29 августа, из газеты The Indianapolis journal, 1892 год

Остановился в Ростове Владимир Гиляровский в номере «Европейской гостиницы» для работы над холерными записками.

Та самая «Европейская гостиница», она же «Европа»

Между делом он писал свою поэму в честь казачьего атамана Степана Разина. Уж очень его интересовала тема народных героев. И как-то познакомился с настоящим знатоком мятежа – старым педагогом Иваном Ивановичем из Персияновки, небольшого хутора возле Новочеркасска. Встречали гостя полным донским столом и бутылочкой цимлянского вина.

— Старик представил меня жене, пожилой, но еще красивой южной донской красотой. Она очень обрадовалась поклону от дочери. За столом сидели четыре дочки лет от четырнадцати и ниже. Сыновей не было — старший был на службе, а младший, реалист, — в гостях. Выпили водочки — старик любил выпить, а после борща, «красненьких» и «синеньких», как хозяйка нежно называла по-донскому помидоры, фаршированные рисом, и баклажаны с мясом, появилась на стол и бутылочка цимлянского, — рассказывал Владимир Гиляровский.

Дядя Гиляй прочитал отрывки из своей поэмы, и старушка прослезилась, а Иван Иванович тоже растрогался и сказал, что это лучшее из всего, что он читал о Разине. Он попросил повторить первые строки казни, но заметил историческую неточность: Разин был казнен не на Красной площади, а на Болоте — на Болотной площади. Как рассказывали прадеды, их атамана сперва четвертовали, а его голову насадили на высокий шест на берегу Москвы-реки.

«Степан Разин», С. А. Кириллов. Здесь атаман был казнен на Красной Площади

Иван Иванович рассказал много преданий о казни Разина на Болоте, которые сохранились в семьях потомков разинцев. Вскрылось, что перед казнью в Москву приехали донцы, чтобы спасти атамана, но многих из них сослали. Но личность и история Степана Разина была строго под запретом. Весь фольклор уничтожался, а данные скрывались.

Иван Иванович также рассказал секрет казачьих имен. Среди казаков с древних времен и до сих пор распространено называть Степана Разина не Степаном, а Стенькой. Это имя считается более почетным среди них. Некоторые люди могут утверждать, что имена Стенька и Фролка — это архаизмы и позорящие прозвища, и предлагают использовать полные имена — Степан и Фрол. Однако это неверно. Для казаков такие прозвища, как Стенька и Фролка, являются почетными и заслуживают уважения.

— Я записал рассказы старика и со скорым поездом выехал в Москву, нагруженный материалами, первое значение, конечно, придавая сведениям о Стеньке Разине, которых никогда бы не получил, и если бы не был репортером, легенда о Красной площади жила бы нерушимо и по сие время. Вернувшись, я первым делом поблагодарил дочь Ивана Ивановича за знакомство с отцом, передал ей привет из дома и мою тетрадь со стихами, где был написан и «Стенька Разин», — с радостью вспоминал Владимир Гиляровский.

Московский репортер очень любил донскую землю, и всегда с большим удовольствием останавливался у гостеприимных казаков.

Торговец вином в станице Цимлянской. Фото: соцсети

Так, остановился Гиляй у «двух милых казаков» — чей дом был полная чаша. Хозяин и хозяйка закормили гостя буквально.

— Такого каймака я никогда и нигде не ел! Отец угощал удивительными десятилетними наливками и старыми винами, от которых голова свежая, сиди за столом и пей, только встать не пробуй — ноги не слушаются! – писал Гиляровский.

Московский гость так понравился хозяевам, что после они отправили по почте все наливки, которые так понравились Владимиру Гиляровскому.

После приятных посиделок на донской земле и жутких репортажей с полей, где молниеносно погибали и разлагались люди от холеры, вернулся корреспондент в Москву, чтобы опубликовать все, что собрал. Но не тут-то было.

— Удивительно интересно написано, но нельзя печатать! И он показал циркуляр, запрещающий писать о холере, — сказал редактор газеты «Русские ведомости» Василий Соболевский.